Работа №6. When he can not make a choice.

[Vigame]

Название: When he can not make a choice
Автор: Kara
Участники: Ямашита Томохиса, Нишикидо Рё, Тегоши Юя
Размер: 1280x800
Превью: ~кликабельно~

@темы: Tokyo heroes fest, picture

---

Работа №5. You are sleeping.

[Vigame]

Название: You are sleeping
Автор: ~Рейко~
Пейринг: Аканиши Джин/Каменаши Казуя
Размер: 700х400
Превью: ~кликабельно~

@темы: Tokyo heroes fest, picture

---

Работа №4. Искры надежды.

[Vigame]

Название: Искры надежды
Автор: Vikara
Бета: Sayako
Пейринг: Ябу Кота/Иноо Кей
Примечание: время действия – после текущих событий в игре и эпизода №100.

Перед ним кружил калейдоскоп огоньков, изредка разрываемый вспышками яркого света. Странно, казалось бы, глазам после такой иллюминации должно быть больно, однако никакого дискомфорта он не чувствовал. Как, впрочем, и всего остального. Звуки до него тоже не доносились, а следом пришло запоздалое осознание, что и пошевелиться он не способен. Впору было бы заорать – от ужаса и обреченности - если бы он мог что-то сказать. Но и голос оказался ему неподвластен. Да что, черт возьми, происходит? Точнее – произошло? Огоньки не пожелали ответить и, вспыхнув напоследок, исчезли, оставляя его в кромешной тьме.
Ябу не мог точно сказать, сколько именно он пролежал в таком состоянии – пять минут или пять часов. Или, может быть, счет шел на дни, недели, месяцы, года?.. Не менялось ничего, даже комбинации огоньков в проклятом калейдоскопе и периодичность становления полной темноты. Зато в такие моменты просыпались мысли, выстраиваясь одна за другой в надежде, что хоть какая-то окажется верной и сможет ясно дать понять, что же все-таки случилось с ним. За все то бесконечное время, что Ябу находился в этом состоянии, он успел «примерить» на себя сотни, если не тысячи различных вариантов развития событий. Но только лишь одна мысль из множества была – как это ни прискорбно – наиболее вероятной: он умер.
Как? Почему? Зачем? Что дальше?.. На эти вопросы ответа он не знал. Но где-то глубоко внутри, в той части себя, что еще помнила и могла ощущать, он понимал, не мог не понять, что назад дороги нет. И неясно, будет ли дорога вперед. Или ему так и предстоит провести еще не одну вечность в таком вот «месте». Назвать то, где он находился, как-то иначе не было сил. И постоянно крутящиеся на повторе события вызывали только одно желание: отключиться. Отключиться насовсем, чтобы больше не видеть этих идиотских огоньков, от которых должны болеть глаза, не чувствовать эту страшную обволакивающую тьму, приходящую раз за разом и неспособную поглотить его навсегда. Не думать. Не мечтать. Не вспоминать. Не вспоминать о тех, кто остался там, с кем он плохо расстался, не объяснив своего поведения, с кем не успел попрощаться, с кем так и не встретился. О том, что сделал и чего не успел. Об исполненных желаниях и неоправдавшихся ожиданиях. И именно этого он желал сейчас больше всего, потому что желания жить просто не мог себе позволить – слишком тяжело будет потом, когда судьба не преподнесет ему такого подарка, а после иссякнет и его воля к жизни.
Ябу сам был удивлен, что так смиренно принимает происходящее с ним, что не пытается бороться. И тут же себя одергивал – а с кем тут бороться?.. Кому кричать о несправедливости жизни и наглости смерти? Да даже если бы и было кому – он не то что кричать, сказать-то ничего не сможет. Как-то он пропустил ту часть, где положено биться головой и всем остальным о стены, закатывать истерики или чего там положено делать в таких случаях. Проблема была еще и в том, что он не знал. Не знал, что бывает после смерти, и как себя ведут при этом. Остается только мысленно сложить руки и ждать.
Так и проходило его время. Он находился в «месте», пялился на огоньки, не имея даже возможности закрыть глаза, вглядывался во тьму, надеясь наконец раствориться в ней насовсем, но ничего нового не происходило. Пока однажды он все-таки не отключился… чтобы очнуться от пока еще тихого, но продолжающего нарастать звона. Звон! Первый звук за все время. И этот неприятный, гораздо противнее комариного писка звон настолько понравился Ябу, что он с жадным интересом вслушивался в него, находясь в полной темноте. Неужели это следующий этап его бесконечного путешествия?!
Внезапно звон резко прекратился. Зато появилось еще кое-что новое. Вспыхнувшие привычные огоньки на этот раз не стали складываться в уже изученные вдоль и поперек узоры, а закружились вокруг Ябу, окутывая его теплом. Теплом! Он его чувствовал… Дыхание перехватило; он не знал, чего ждать дальше, но очень сильно хотел это узнать. Вдруг он почувствовал жар в ладонях – огоньки, отпустив его тело, сконцентрировались на руках. Повернув к себе ладони, он заворожено смотрел на порхающие огненные мотыльки, а в груди защемило. Впервые за все время, что он тут находился, ему хотелось разрыдаться. От того невыносимого тепла, в котором сейчас были и его руки, и он сам. Но тут огоньки отпустили его и взметнулись вверх. Испугавшись, что сейчас снова останется в кромешной тьме, Ябу судорожно дернул руками в попытке догнать ускользающее тепло. И очень удивился, когда осознал, что тело отозвалось на попытку и позволило ему поймать огоньки.
А дальше начало происходить что-то невероятное. Огоньки по-прежнему стремительно неслись ввысь, вот только они еще и тащили за собой Ябу, вцепившегося в них мертвой – какая ирония! – хваткой. И вот он уже поднимается вверх, прочь от этой проклятой темноты, не желавшей выпускать его из своих объятий. Становится светлее, сначала едва заметно, но потом все больше и больше. И жар в его ладонях превращается в какое-то до боли знакомое, родное тепло, которое он привык чувствовать раньше. И ощущение прикосновения огненных мотыльков к его коже сменяется на крепкую, но в то же время аккуратную хватку рук. Рук, которые он определенно помнил раньше. Внезапно нахлынувший страх заставляет со всей силы сжать их в ответ, чтобы не отпустить и не упасть снова. Ябу хочет подтянуть их поближе, чтобы рассмотреть, узнать, вспомнить. Стискивая чьи-то пальцы еще сильнее – хотя, казалось бы, куда больше? – он чувствует наверняка незаметные глазу, но хорошо ощутимые под прикосновениями мозоли. И снова дежавю – он совершенно точно держал эти руки в своих ладонях раньше.
Свет становится все ярче. И тут же на Ябу обрушивается целый шквал звуков – или он просто стал слишком чувствительным от постоянной тишины? С каждой секундой тело становится все легче. В груди нарастает странное пламя, но даже боль от него такая желанная! Ведь чувствовать, снова чувствовать – это настоящее счастье. Барабанные перепонки, кажется, сейчас лопнут от смеси скрежета, писка, неразборчивых криков. Но сквозь эту какофонию он слышит то, что не позволяет ему сорваться, выскользнуть из державших его рук – надрывный отчаянный шепот, зовущий, молящий вернуться.
«Конечно! Я вернусь!» – хочется закричать ему, но приоткрытый рот пока еще не способен выдать ни звука.
Внезапно вспыхнувший белый свет ослепил, а тело взорвалось болью. И вот Ябу медленно, с трудом открывает глаза, не чувствуя сейчас ничего, кроме кусочка тепла, сосредоточенного в ладонях. Тут же слышатся голоса, пиканье аппаратуры. Аппаратуры? Больница… Но почему? Как? К черту! Он живой!
И в тот же момент ощущает, как из пальцев выскальзывает чужая ладонь, оставляя после себя становящиеся призрачными воспоминания и совсем не призрачное тепло. То тепло, которое вытащило его из… Он обязательно выяснит, откуда. Если не забудет.
Ябу не разбирает лица врачей, склонившихся над ним, пока еще не понимает, что они от него хотят, даже не пытается расслышать все вопросы, что ему задают. Но он знает. Знает, чьи руки вернули его назад.

@темы: Tokyo heroes fest

---

Работа №3. Когда зажигаются звезды.

[Vigame]

Название: Когда зажигаются звезды
Автор: Kara
Бета: Vikara
Участник: Фуджигайя Тайске

Было слишком шумно. Визги и крики столпившихся в зале фанаток перекрывали любые другие звуки. Люди нервничали, стафф носился всюду, устраняя возникающие то и дело неполадки, следя за организацией и дисциплиной. И, надо сказать, паршиво у них это получалось. Сколько бы охрана ни оттаскивала от сцены как с ума посходивших ярко накрашенных девиц, те всё равно умудрялись прорываться ближе, размахивая чем-то вроде растяжек с именами и фотографиями своих кумиров. И куда делась хвалёная выдержка и самообладание японских фанаток? Сейчас они были похожи лишь на стадо диких зверят, один взгляд на которых вызывал дикий приступ смеха. Звёзды, готовившиеся к выходу, хмурили подведённые брови, слыша почти нечеловеческий рёв, доносившийся из-за кулис. Но если приглядеться, можно было увидеть в их глазах львиную долю высокомерия и надменности. Ещё бы. Ведь они думали, что все эти почести предназначены именно им. Может, так оно и было. Пока.
Он сидел, закинув ногу на ногу и листая лежащий рядом журнальчик, рассчитанный, верно, на малолетних глупых фанаток. Ничего, кроме фотографий на весь лист и маленьких интервью с дурацкими вопросами и не менее дурацкими ответами. А как же, надо соответствовать. Надо проникать в сознание этих глупышек, вызывая всевозможные нежные чувства к айдолам. Этакий путь контроля. Достаточно действенный, если знать, что конкретно отвечать, что именно от тебя хотят услышать. И многие действительно справлялись с этой задачей, о чём свидетельствовала растущая популярность. Слава и хвала менеджерам, с их нелегкой работой.
Может, он тоже бы пользовался этим способом, если бы у него не было по-настоящему действенного метода. Никаких вопросов, никаких ответов, никакого вранья, никакой игры на публику. Всё это было бы только лишним.
Хмыкнув, он отбросил журнал на стоящий рядом столик. Бросил слишком сильно, и тот, скользнув по гладкой поверхности стекла, полетел на пол, угодив аккурат под ноги кого-то из стаффа. Тот споткнулся, чем вызвал еле заметную ухмылку и промелькнувший блеск в глазах, но равновесие всё-таки удержал.
Почти с сожалением вздохнув, он принялся разглядывать людей, которых, по-видимому, кто-то ужалил, и те теперь носились без остановки, мельтеша перед глазами. Ожидание своей очереди было слишком утомительным. Но приходилось смиренно сидеть и ждать. Ведь пока он для них никто. Пока они упиваются собственной властью над залом, думая, что уже вознеслись до небес. Кем тогда для них был он, по чистой случайности получивший возможность первый раз выступить на большой сцене? И, на их взгляд, последний.
И, несмотря на то, что ему мило улыбались, он чувствовал эту проскальзывающую, дурно пахнущую лживость и высокомерие. Они определённо уверены, что от него нечего ожидать. Из него не получится настоящая звезда, а лишь секундная вспышка, которую сразу же забудут, как только на горизонте появится более интересное свечение. Он видел, что его неизвестно откуда взявшийся успех тоже списывают на удачу и везение. Хотя какие только догадки ни строились. Слыша у себя за спиной шушуканье певичек, которые упорно не признавали, что давно вышли из возраста молоденьких девушек, он только хмыкал про себя и лишь иногда удивлённо приподнимал бровь, если очередные выдуманные слухи были хоть немного интересны. Они, сами не понимая этого, делали его известным в кругу звезд. И, хоть известность была сомнительная, это умиляло и прибавляло даже какой-то интерес ко всему происходящему. Несмотря на то, что в любой момент мог расположить их к себе, он этого не делал, терпеливо ожидая реакцию этих людей в будущем. Будущее, по его мнению, наступит именно сегодня, после его выступления.
Наконец-то со сцены донеслись долгожданные слова, и он, лениво поднявшись с мягкого дивана, подготовился к выходу.
- А теперь встречаем новую восходящую звезду! Фуджигайя Тайске!
Выйдя на сцену, Фуджигая уверенной походкой направился к стойке микрофона, улыбаясь в зал и хитро прищуривая глаза. Зал зашёлся диким рёвом, приветствуя его. Кто-то смотрел на него с плохо скрываемым интересом. Значит, ни разу не слышали. Тем лучше.
- Фуджигая-кун, ты ведь первый раз на большой сцене? Волнуешься?
- Немного, - соврал Тайске, пряча ухмылку и выдавая её за смущение, после чего слегка поклонился. - Надеюсь на вашу поддержку сегодня.
Свет начал медленно гаснуть, погружая зал в полумрак. Луч прожектора становился ярче, выхватывая на тёмной сцене стройную изящную фигуру. Смесь парфюма стоявших рядом со сценой девушек вызывала лёгкий дурман. Тихая музыка обволакивала его, проникая в сознание, заставляя чувствовать сильнейшую страсть, желание петь. Глаза его были прикрыты. Так проще сконцентрироваться, направить эту энергию на тех, кто собрался сегодня в этом зале, чьи взгляды прикованы к фигуре, медленно раскачивающейся в такт музыке.
И он запел, открыв глаза и вглядываясь в толпу. Та, с замиранием тысячи сердец, ловила каждый звук, почти физически ощущая, как голос переплетается с мелодией, вызывая невиданной красоты образы и удивительные ощущения. Фуджигайя почувствовал, как к нему приковываются тысячи взглядов, теперь будто ниточками связанных с его собственным. Связь. Как сложно её было установить вначале и как легко она удаётся ему теперь. Зрительный контакт со всеми сразу, который не может быть оборван до тех пор, пока не кончится песня. А после - они никогда об этом не забудут. Это как наркотик, заставляющий хотеть испытать всё заново, прийти ещё раз, чтобы вновь услышать эту потрясающей красоты мелодию, которая слабо похожа на ту, что действительно раздаётся из динамиков. Снова, не отрываясь, смотреть на того, кого ещё никем не считают, к кому по глупости относятся с пренебрежением. К тому, кто однажды добьётся, чтобы весь мир стоял у его ног.
Мелодия закончилась так же неожиданно, как началась. Все в зале пару секунд удивлённо хлопали глазами, словно ощущая, что только что их вышвырнуло из какого-то до невозможности прекрасного места. Но после зал взорвался аплодисментами и радостными криками. На Фуджигайю продолжали смотреть как на невиданное сокровище, требуя, требуя, чтобы тот продолжал петь, не останавливался.
- Спасибо, это была прекрасная песня! - широко улыбнулась ведущая. - Сегодня ты сделал необычайный прорыв. У тебя уже есть какие-нибудь планы на будущее? Что бы ты хотел сделать в ближайшее время?
- Я бы очень хотел дать большой концерт. И чтобы все те, кто сейчас есть в этом зале, пришли, чтобы поддержать меня. Спасибо за сегодня! Я уверен, что мы ещё не раз увидимся!
Довольно улыбаясь, Фуджигайя ушел за кулисы под нескончаемый рёв фанатов. Они выкрикивали его имя, требовали вернуться, не желая больше слушать ни одну звезду. Идя в свою гримёрку, он с удовольствием ловил взгляды людей, в которых неприязнь была смешана с непониманием в равных долях.
Сегодня он сделал всё, что было необходимо. Его история наконец-то началась…

@темы: Tokyo heroes fest

---

Работа №2. Eyes on me.

[Vigame]

Название: Eyes on me
Автор: Arumi
Бета: Лисенок
Пейринг: все действующие на данный момент лица в ТГ и некий персонаж Х.
Рейтинг: gen
Примечание: автор не несет ответственности за свои размышления, и, если написанное вдруг сбудется в дальнейшей игре, это будет на совести самих игроков ))

Он неспешно шел по мокрой дороге, с любопытством оглядываясь по сторонам. Вот мимо проехала ярко-красная машина, обдав мелкими брызгами сидящую на обочине серую кошку. Животное, презрительно фыркнув, словно не ее только что облили водой, задрало хвост и гордо перешло на другую сторону улицы, где было суше. Кошка вызвала улыбку на губах прохожего, но он тут же, позабыв обо всем, устремил свой взгляд на витрину кондитерской, словно ребенок, подойдя и положив ладони на холодное стекло. Там, в теплом и уютном свете были всевозможные пирожные, простые и витиевато украшенные. Прохожему нравилось просто на них смотреть - он не ел сладкого, как не ел вообще человеческой еды. Но он был счастлив от того, что мог наслаждаться красотой человека и его творениями. Ведь даже сами люди этого не видели. Глупцы.
В кондитерскую зашел посетитель, и прохожий опять улыбнулся, скользнув за человеком. Никто не обратил внимания на неожиданного второго посетителя, да никто и не должен был. Он слушал, как посетитель обменивался ничего не значащими вежливыми фразами с продавцом, а потом выбирал себе сладости.
Невысокий паренек с живыми, веселыми глазами. Но в глубине души полный боли и волнения. Но у него все будет в порядке. Хоть и придется перенести много неприятностей, он выстоит. Случайный прохожий едва прикасается к плечу парня, словно передавая ему свою уверенность, что все будет в порядке. Парень удивленно оборачивается, однако никого не видит.
- Тегоши-сан?
И паренек, пожав плечами, снова переключается на покупки.
Иллюзионист на то и Иллюзионист, чтобы быть тем, чего нет.
Он выходит из кондитерской и поплотнее запахивается в слишком легкий для ранней зимней погоды плащ. Его внимание тут же привлекают два школьника, тихо переговаривающихся между собой. Они стоят недалеко у лестницы, ведущей в парк, и их серьезные лица заставляют Иллюзиониста прислушаться к разговору. Однако тема обсуждения ускользает, хотя и приходит понимание, о чем говорят эти дети. Не стоит им еще знать об этом, и Иллюзионист проводит в воздухе рукой, словно чертя круг. И разговор обрывается.
- Эээ, Рёске, о чем мы говорили? – во взгляде одного из мальчиков появляется растерянность.
- А, караоке, – Ямада тоже хмурится, потому что, кажется, говорили они совсем не о караоке. - Так куда пойдем, Ябу-кун?
Они уходят, не замечая стоящего рядом человека в плаще. Он хмурится и выглядит очень недовольным. И занимают его мысли уже отнюдь не пара ребят в школьной форме, а собственные чувства.
Неужели он испытывал беспокойство? Да, именно оно заставило его вмешаться в ход событий. Эти ребята даже не должны были знать друг друга. Но что-то сильнее, чем судьба, свело их и направило на путь настолько опасный, что пройти его даже этим двоим необычным детям невозможно.
Иллюзионист качает головой, и ветки деревьев над его головой скрипят под порывом ветра, соглашаясь.
В такие моменты Иллюзионист хочет быть Чародеем.
В парке тихо и никого нет. Он проходит сквозь него быстрым шагом, не скрываясь, но все равно не успевает. Это манящее чувство полностью овладевает, и Иллюзионист сворачивает не в ту сторону, куда хотел. Он останавливается перед высотным зданием и, задрав голову, наблюдает, как где-то там – высоко-высоко – в офисе сидит человек, многогранный, но ненастоящий.
На самом деле, никто бы не смог увидеть ни эту многогранность, ни самого человека, но Иллюзионисту не требуется преодолевать расстояния, чтобы знать и видеть. Потому он не поднимается по скользким каменным ступеням и не входит в здание. Он просто стоит и знает, что его тоже увидели. Тому человеку много, очень много лет, но его воля и сила заставляют поворачивать ход событий только так, как ему хочется. И Иллюзионист почтительно склоняет голову, признавая этого человека, но не равняя себе. Иллюзионист ни с кем не может равняться, ведь он не человек. А тот, кто находится так высоко, и смотрит всегда свысока, все же человек, смертный и, конечно же, все равно слабый.
Иллюзионист ухмыляется. Теперь его улыбка становится кривой и нехорошей. Он видит будущее, и оно ему нравится.
- Удачи тебе, – шепчет ветер. - Китагава-сан.
В такие моменты Иллюзионист хочет быть Кукловодом.
Однако эта роль в этом мире уже занята. И он любуется тем, кто смог подняться выше, чем другие, стать тем, на кого не действуют правила. Иллюзионист мог почти воочию представить, как по большому холлу с отполированным до зеркального блеска полом идет красивая, уверенная в себе женщина, преследующая свои цели, добивающаяся только того, что ей выгодно. Однако Иллюзионист не разделял ее уверенности, видя уже несколько поворотов и событий, и некоторые из них этой женщине, сейчас уверенно выводящей на документах идеально ровные иероглифы со своим именем «Мисора», совсем не понравились бы.
И один из поворотов – Нишикидо Рё. Иллюзионист скривился. Вот уж с кем даже он не хотел бы повстречаться. Слишком велика была опасность, и слишком велико было искушение – посмотреть вблизи на этого человека… полно, да человека ли?
Может ли человек быть настолько жестоким? Настолько прекрасным в своей жестокости?
Иллюзионист представил, как на черно-белой доске передвигаются три фигуры. Нет, Нишикидо Рё, все не так будет, как ты того хочешь. Совсем не так. Вот темно-зеленая фигура – Ямашита Томохиса – придвигается ближе, а от красной, почти кровавого цвета - Аканиши Джина – веет такой опасностью, что нельзя не почувствовать. Нельзя не испугаться. Иллюзионист мысленно прибавляет еще одну фигуру – золотистую. Но ее пока нет. Не существует. Но кто знает, какие неожиданности еще могут случиться?
А вот ты – Иллюзионист устремляет свой взгляд вдоль улицы – пойдешь далеко. Изменишь многое. Но в какую сторону – решать тебе. Фалькон. Умелый игрок, не боящийся противостоять, не умеющий бояться. Впрочем, последнее еще можно будет изменить. Иллюзионист с удовольствием смотрит, как идущий по улице парень останавливается, достает мобильный телефон и отвечает на звонок. Да. Иноо Кей. Это твоя слабость и твоя сила. И пусть будет так. Так решено, и не Иллюзионистом – кто он такой, чтобы решать? Так решено судьбой.
И судьба определяет, кто пойдет дальше по ее дороге, как расставить игроков так, чтобы получилась интересная партия. Ты видишь, Като Шигеаки, как приостановилась игра? Как все застыло на долю мгновения? Тебе страшно? Или же ты в восторге от увиденного?
Игра тронется с места, обрушится водопадом. Возможно, только одному человеку дано знать, какой исход будет у игры. Ты ведь знаешь, как можно изменить игру, не меняя игроков? Знаешь, но молчишь. И правильно делаешь. Не твое время пока, Каменаши Казуя. Но скоро оно придет. Скоро все фигуры сдвинутся, и черное станет белым.
Иллюзионист счастливо улыбается. Ему нравится эта игра. И он с удовольствием ее досмотрит. Или доиграет.

@темы: Tokyo heroes fest

---

Работа №1. Сквозь время и расстояние.

[Vigame]

Название: Сквозь время и расстояние
Авторы: Sayako & ~Рейко~
Пейринг: Аканиши Джин/Каменаши Казуя
Рейтинг: R
Примечание: действие фика берет свое начало из эпизода №87, ночь со 2 на 3 декабря 2008.

Открыв альбом на чистой странице, Казуя закрыл глаза, легко и невесомо водя по белому листу карандашом. Больше никаких революций…. Только тот, кого он сам хотел бы увидеть, кем вновь хотел бы заполнить эту мрачную мастерскую, и чья улыбка была для него самым желанным сном.

На чистой странице, штрих за штрихом, вырисовывался знакомый силуэт...

На чистой странице, штрих за штрихом, вырисовывался знакомый силуэт.
Всего день Джина не было рядом, но Казуе казалось, что он снова вернулся в прошлое, когда они не были даже знакомы. Когда он, не желая того, ‘подглядывал’ за Аканиши.
И сейчас он очень хотел увидеть его… там, в прошлом, в том дне, который Казуя уже прожил, а Джину только предстояло прожить. За тысячу миль отсюда.
Но возможно ли это сейчас?..
Казуя смотрел на получившийся карандашный набросок:
Джин, застигнутый врасплох, как на внезапном фотоснимке, в окружении чужого города.... Казалось - еще мгновение, и он повернется в сторону Казуи, заметив его, улыбнется и махнет рукой, как будто между ними только проезжая часть и красный сигнал светофора – и это все, что мешает им встретиться.
Казуя отложил карандаш, снова закрывая глаза и облокачиваясь о стену - он сидел прямо на полу, в приглушенном желтоватом свете лампы. Он не хотел засыпать, неосознанно страшась возможных сновидений, но напряженный день давал о себе знать, и усталость наваливалась, клоня в сон. Альбом так и остался лежать раскрытым на коленях, как будто он мог заменить ему того, кто был там нарисован.
И уже проваливаясь в сон, сознание цеплялось за зыбкие мысли и просьбы в никуда.
- Пожалуйста… может быть… хотя бы во сне…

Хотя Аканиши упорно старался не подпускать усталость, боясь потерять так необходимую ему сейчас сосредоточенность, сутки без сна все-таки сказывались на его организме - в глаза словно кто-то насыпал песка.
Джин применял для борьбы со сном все без разбора: кофе, таблетки, холодную воду в туалетных комнатах аэропортов, в которых побывал за этот долгий день...
В ночной темноте красный свет - этот запрещающий движение сигнал, можно увидеть и прищурившись. На светофоре загорелся зеленый, но Аканиши не двинулся с места…

Уже почти сутки он носился по аэропортам мира. В Рио ему, наконец-то удалось, сделавшись невидимым, оторваться от «незаметно» сопровождающего его хвоста.
Они думали, он не обнаружит их?
В Гаване он сделал еще одну пересадку, потом в Мехико и вот, наконец, он в ЛА, полностью уверенный, что теперь никто из молодчиков Китагавы за ним не увязался.
Все было рассчитано до мелочей, но… то, что там, в Токио, как гарантия, остался Каме…
Это было единственное, что волновало его.
И это было самое слабое место его плана.
Оставался большой шанс, что парни, организовавшие «хвост» еще не сообщили Джонни о том, что упустили его, и, скорее всего, попытаются по-быстрому найти самостоятельно, чтобы не схлопотать по ушам.
Теперь ему нужно было как можно скорее вернуться в Японию, пока они не перекрыли аэропорты своими людьми.
Да. Именно в Японию.
Они подумают, что он слинял куда-нибудь подальше, чтобы спасти шкурку и никто, никто из них даже не подумает о том, что мышь может прятаться в кошачьей корзинке. А там, в Токио, уж он найдет способ возвратить свою «гарантию» себе.
Поэтому, сейчас - в аэропорт, где нужно взять билет до… наверное, Хоккайдо…

Джин чуть не заснул стоя и пришел в себя от того, что кто-то сильно толкнул его. Еле удержавшись на месте, он увидел лишь спину торопливо перебегающего дорогу человека.
Подняв голову, он убедился в том, что пропустил зеленый и на светофоре снова горел красный. Аканиши помотал головой, отгоняя подползающую, нашептывающую и пытающуюся наброситься на него усталость. Нельзя было допустить, чтобы его тело в самый ответственный момент предало его. На карту поставлено очень многое.
Но сейчас ему нужно было, нет… просто необходимо было хоть пару часов сна.

Собрав остатки сил, он перешел дорогу. Цепляясь взглядом за ярко-освещенные витрины, как за маячки, и почти не отдавая себе отчета в том, что делает, Джин добрался до ближайшего отеля, успевая отметить, что оказался в одном из более-менее приличных. Хотя для сна ему сгодился бы и клоповник, но все же не хотелось проснуться обобранным до нитки, или не проснуться вообще.
Тело все еще послушно исполняло приказы уставшего мозга. Джин кинул деньги на стойку, взял ключи и поднялся по лестнице на второй этаж, в предназначенную ему комнату.
Его еще хватило на то, чтобы закрыть дверь, прежде чем он одетым упал на кровать, крепко засыпая еще до того, как голова коснулась подушки.

Тяжелая обволакивающая, как теплое покрывало, темнота не успокаивала, и, находясь на грани сна и яви, Казуе казалось, что он продолжал рисовать. Он делал в воздухе резкие штрихи, чтобы разогнать эту гнетущую темень, как будто старался выбраться из нее.
Но куда?
Будто услышав его настойчивый призыв, темнота понемногу рассеивалась. Но то, что она открывала, было и не явью, и не сном. По крайней мере – не его сном. Он чувствовал чье-то присутствие, чью-то усталость и беспокойное забытье вместо долгожданного отдыха.
Ощущение полета, как будто он летел в самолете, и едва ощутимая тревога, делали все вокруг легким и хрупким. Казалось, все могло рассеяться от одного неверного шага или резкого движения. Как вор в чужом доме, Казуя осторожно осматривался в смутном, расплывчатом видении.
Он замер, ощущая что-то до боли знакомое, что-то, что привело его сюда и не давало просто так уйти. Может быть, его желание сбылось и сейчас он найдет того, кого так хотел увидеть?
- Джин?.. – тихо позвал Казуя.
Возможно ли попасть в чужой сон, если очень захотеть? Постучаться в сознание мимолетным видением, через любое расстояние… или нет, просто войти без стука, незваным гостем…
Если он может вызвать видение, коснувшись предмета или человека, может быть он может выбрать и сновидение, в котором хочет оказаться?.. Всего лишь подумав о том человеке…

Джину было очень тепло и комфортно.
Тепло разливалось до самой последней маленькой клеточки его тела, ненасытно жаждущего этого. Такое смутно знакомое ощущение… Будто он ехал в автобусе, подставив лицо под свет, льющийся из окон. Солнечные лучи только отдавали тепло, не вызывая изнуряющего пота. Но ведь он был не в автобусе… Его не качало, убаюкивая, не было слышно легкого запаха бензина и тихого голоса водителя…
А где же он был тогда?

Аканиши открыл глаза и сразу же закрыл их, чуть не ослепнув от ярких бликов на поверхности голубой воды. Спокойной голубой воды в большом бассейне…
Он еще раз осторожно приоткрыл глаза.
Как оно тут и было – бассейн. Посреди зеленой лужайки, огороженной высоким темно-красным забором из пористого камня. Даже сидя где-то тут, на этой стороне бассейна, Джин откуда-то знал, что камень на той стороне очень шершавый на ощупь и невероятно теплый.
Поверхность воды была абсолютно спокойна, если не считать солнечных бликов, которые создавали впечатление, что каждая капелька на поверхности наэлектризована солнцем и сверкает, как сверхновая.
И тишина. Полнейшая тишина царила вокруг. Не та тишина, какая бывала в сиесту в южных странах, когда все лениво дремлют в тени, в ожидании того, что жара скоро спадет. А та… которая бывает тогда, когда в радиусе десяти километров от тебя нет ни одной живой души.
В шезлонге на берегу бассейна было очень удобно, как в коконе.
Кокон… гусеницы… бабочки… что за мысли?
Аканиши расслабленно дремал, не в силах пошевелиться и, слегка улыбаясь, прислушивался к наслаждающемуся расслабленному телу, явно довольному таким положением дел.
Джин устал настолько, что ему снилось, будто он спал в своем же сне.
Плотно перевитый взявшейся ниоткуда толстой белой веревкой.

Сон Джина. Его подсознательный мир – страхи, желания, неосознанные мысли…
Здесь было так тихо и спокойно. Слишком тихо, будто кто-то выключил все звуки – не было ни шума ветра, ни шуршания листвы, ни стрекота насекомых.

Казуя склонился к связанному Джину, загораживая собой солнце.
Он так хотел увидеть его, так безумно жаждал придти сюда, дотронуться до теплой кожи, до мягких губ, ощутить кажущуюся реальность прикосновений. Но здесь ему казалось, что в любую секунду все это могло исчезнуть.

Что-то заставило Аканиши раскрыть глаза, но он не мог пошевелиться. Изо всех сил Джин рвался навстречу, но что-то сковывало его движения. Что-то… слабый шорох, тихий звук голоса, идущий откуда-то из-за спины, произносящий такое знакомое имя…
Чье-то присутствие… ощутимое настолько, что его Вселенная сузилась до двух метров в диаметре.
Солнце ослепительно било в глаза, и Джин прикрыл их, все-таки успевая заметить, как чья-то тень склонилась рядом с ним.
Но глаза не нужны… Ни зрение, ни обоняние, ни вкус, ни слух, ни осязание не были нужны ему для того, чтобы узнать того, кто стоял рядом с ним.
Каме.
Аканиши еще раз попытался рвануться навстречу, но веревки, которыми он был привязан к шезлонгу, не давали этого сделать.

Казуя наклонился совсем близко, прислушиваясь к легкому дыханию Джина и легко касаясь его губ.
- Так странно быть здесь… в твоем сне… - прошептал он, совсем не намного отстранившись, в самые губы, которых только что касался своими. – Джин…
Джин… связанный в собственном сознании…
Казуя перевел взгляд на веревки. Стоило их только коснуться, как они таяли, одна за другой, будто хрупкий лед от теплого прикосновения. Растворялись, как солнечные зайчики в тени…

Ощущать своим сознанием его рядом с собой, словно Каме вернулся в комнату, откуда вышел пару минут назад. Словно не было того звонка из аэропорта, неизвестности и неверной надежды впереди…
Неужели все закончилось? Как? Он совсем этого не помнил.
Но раз Каме был рядом, значит, все закончилось. И они могли наконец-то заняться собой. Жить, как обычные люди, не тревожась о том, что однажды на улице к ним подбегут и затолкают в машину. Приходить вечером в свою квартиру, не заботясь о чьем-то мнении. Наполнять свою жизнь тем, чего они хотели сами.
Видения… Видения они тоже как-нибудь переживут.
Каме…
Джин все так же ясно ощущал его рядом с собой.
Это не то, как просто протянуть руку и коснуться его, узнавая теплоту кожи под ладонью. Не так, словно услышать хлопок входной двери и ждать, что он появится на пороге.
Это полное ощущение его рядом с собой, самой его сути, замыкающей мир на нем одном.
Как будто Аканиши полностью растворялся в нем, немного становясь им, немного оставаясь собой…
Улыбаясь одновременно с Каме, чувствуя мягкость поцелуя, обещающего больше. Поцелуя, который так не хотелось разрывать.
«...быть здесь… в твоем сне…»
Что он несет?
И, грубо схватив за плечи, Аканиши отстранил Каме от себя.
- Что ты…. Какого черта, Казуя?

Это странное чувство, как неверное пламя свечи, колыхаемое от любого, даже маленького дуновения. Еще немного и оно могло погаснуть.
Все верно - для Джина сейчас реальностью был этот сон. И проснувшись, он, может быть, даже не вспомнит, что ему снилось.
А Казуя… он был здесь по своей воле, его способности на этот раз были осознанными, как видение, в которое он сам захотел попасть.
Но он не знал, что с этим делать. Как себя вести? Как будто он тоже часть видения… часть этого мира, часть сознания Джина.
Подняв на Джина глаза и легко улыбнувшись, Каме сказал:
- Разве это не похоже на сон?
"Потому что мы далеко друг от друга, потому что я даже не знаю, где ты, что с тобой, и когда ты вернешься. И возможно ли, что…
Потому что я могу увидеть тебя только здесь… и, проснувшись, ты забудешь, что видел меня, но я буду помнить об этом".
- Мы вдвоем и больше никого нет… и ничего. И никакие люди или видения нам не смогут помешать здесь.
Он думал, что, если бы увидел Джина, рассказал бы о том дне, что прожил без него.
Но зачем?
Здесь не было места реальности, да она бы и не изменилась, чтобы он ни сделал…. Не стала бы от этого легче. И его слова останутся для Джина сном, чем-то подсознательным и далеким, чем-то, чего не было на самом деле.
Он смотрел на Джина, чувствуя его немного грубую хватку, его напряжение и едва ощутимую тревогу, будто следующую за ним по пятам даже в сновидения.
Ему хотелось оставить в этом сне спокойствие и уверенность, не позволяя проблемам вступать в его пределы.
Я всегда буду с тобой, где бы ты ни был. Всегда…

И неожиданно Джин успокоился, словно Каме ответил на все его вопросы.
- Нет? Здесь нет никого? Обещаешь?
Бросив быстрый взгляд, Аканиши разжал пальцы, отпуская Каме.
Чувствуя, как облегчение заполняло его маленькую Вселенную, Джин опять откинулся на спинку и некоторое время задумчиво смотрел на Казую.
Тепло, которое он сперва принял за солнечное, оказывается, было вовсе не солнечным. Оно было здесь. Именно здесь, между ними. И именно оно согревало Джина, согревало его присутствие... Без Каме пропали бы и блики на поверхности воды, и жар красных камней.
Вот только его теплота совсем не была похожи на беззаботные и ласковые лучи солнца. Неозвученность и недосказанность, исходящие от Казуи вместе с приятным теплом, волновали едва ли не больше.
- Это... мой сон? - Джин протянул руку, накручивая на палец прядь волос Каме, оказавшуюся приятно мягкой на ощупь. - И это тоже?
Приподнявшись, Аканиши притянул Каме ближе за эту прядь и коснулся губами его шеи. Едва... совсем легонько, просто невесомо.
Чтобы тут же потеряться в несравненном запахе его тела. Таком знакомом.
- Если он - мой, я могу делать что хочу? – оторвавшись от своего невинного занятия, Джин заглянул в глаза Казуи.

От легкого прикосновения Джина, от его дыхания на своей шее, такого родного ощущения нежности, Казуе хотелось закрыть глаза, сохранив все эти чувства и эмоции в своей душе, спрятать их от всех остальных, как дети прячут свои сокровища.
Но он не мог закрыть глаза и потерять такую хрупкую их связь, боясь, что когда откроет их снова – Джина может не оказаться рядом.
- Да… - теряясь в его долгом задумчивом взгляде, наконец ответил Казуя, наклоняясь ближе. - Здесь можно все… все, что ты хочешь.
Все, что мы хотим.
Казуя коснулся слегка растрепанных темных волос Джина, поправляя самую непослушную прядь, и не удержавшись, слегка тронув пальцами его губы. Как будто все еще не мог поверить, что они настоящие.
Если бы все его видения были только о Джине, в его мирах, таких спокойных и… одиноких, становящихся немного светлее от присутствия Казуи…
То это стоило бы всех остальных видений, какими бы яркими и разными они не были.
- Если ты только захочешь, я буду приходить в каждый твой сон, - прошептал Казуя, наклонившись к самому уху Джина и зарываясь в его волосы с запахом свежего ветра.
Он закрыл глаза, теряясь в ощущениях невесомости и переплетая свои пальцы с пальцами Джина.

Сожаления о том, что ощущения во сне так расплывчаты… И их не соберешь, не сконцентрируешься на них. Легко, как вода в ручье они спешили куда-то вдаль, и их приходилось ловить. И даже Каме, казалось, скоро растает в его руках, унеся солнце из его сна с собой.
Сильнее сжав пальцы Каме своими, Джин произнес, не поняв, говорит он это вслух или только думает о том, чтобы сказать:
- Я мечтал о тебе. О том, что возможно ощутить только с тобой.
Близко…
Быть так близко, прикасаться к его шее за ухом, и чувствовать биение жилки на ней… Такое неспешное и родное, будто Казуя просто спал рядом с ним в их общей кровати.
Долго…
Джину казалось, что он очень долго поворачивался, скользя своей щекой по щеке Каме, чтобы найти его губы.
Слабо…
Слабо шепча, потому что казалось, громкий голос мог спугнуть этот волшебный по ощущениям момент, который хотелось, как изысканное наслаждение, продлить подольше.
- Казуя, если ты утверждаешь, что я сплю - я не хочу, чтобы сон заканчивался…
Невозможно…
Открыть глаза, когда ты целовал такие сладкие, такие любимые губы и тебе отвечали на поцелуй – невозможно.
Если существует мой самый лучший сон – то в нем обязательно должен быть ты!
Джин то сжимал, то слегка отпускал руку Каме, в зависимости от того, что сам Аканиши делал в этот момент. Страстно приникал к губам Казуи или отстранялся, медленно размыкая их губы. Чтобы опять прильнуть к ним с той же страстностью, словно жадно урывая свои куски счастья.
Сны - такая неверная штука, меня могут оторвать от тебя в любой момент…
Я не знаю, сколько я могу успеть и насколько потом будет больно вспоминать то, что не успел, но я не могу перестать это делать… И лучше делать, чем жалеть потом. Бесконечно жалеть потом, что не сделал…
Странно, но Джин не чувствовал бешенного вожделения, которое, прикоснись он к Каме наяву, овладело бы им. Только неспешно тянущееся удовольствие рядом с Каме.
Да мед на его губах…

Казуя не открывал глаз, ловя каждый поцелуй, каждое прикосновение и отдаленный шепот, как долгожданные капли дождя в засуху. Не веря и желая продлить… или лучше остановить время, чтобы сон и, правда, никогда не кончался.
Иногда ему казалось, что, проснувшись, он окажется не в своей старой мастерской, на голом полу и с альбомом на коленях, а в теплой постели в спальне их квартиры и, повернувшись, увидит разметавшиеся по подушке черные волосы, услышит мерное дыхание и, невзирая на то, что Джин все еще будет спать, прильнет к нему, шепча в самое ухо, о том, какой чудесный сон ему сейчас снился. А Джин будет ворчать, что свой он еще не досмотрел…
…ощутить только с тобой…
Он словно слышал отголоски собственных мыслей, тень собственных эмоций или скорее их продолжение…
Я мечтал о тебе очень давно… даже сейчас мечтаю, постоянно… всегда. И неважно, сколько может быть трудностей там, за этим забором. Пока ты есть в моих мыслях… в моей жизни, а я могу приходить в твои сны.
- Пока я здесь, сон не закончится… - тихо прошептал Казуя, открывая глаза.
Но мы… обязательно встретимся не только во сне. Сколько бы времени не прошло.

Не разнимая сцепленных пальцев, Казуя увлекал Джина за собой, с шезлонга, напоминающего ему о растаявших веревках, на мягкую траву лужайки.
Солнце играло в их волосах, и Казуя улыбнулся его ослепляющему свету, притягивая Джина ближе к себе. Снова касаясь его губ и вдыхая знакомый запах…

Разговаривать без слов, слушая интонации поцелуев.
Наверное, он спятил.
Почему же тогда так заходилось сердце Джина, словно он, осторожно касаясь своими губами приоткрытых губ Каме, задавал вопрос? И от ответа Казуи так много зависело. Только от него, а не от политики, последствий глобализации и всемирных катастроф. Вряд ли бы сейчас Джин заметил хоть что-то из вышеперечисленного.
Он был между ними - этот диалог. Иначе, Джин не ждал бы с таким нетерпением ответа.
Да, он - спятил, это точно. По крайней мере, у умственно здоровых людей не должны порхать в голове разноцветные птицы. Шум их крыльев мешал сосредоточиться – это было так чертовски неудобно.
Ему казалось, что Каме смеялся именно поэтому и Джин тут же сам смеялся в ответ, ловя самую непослушную и прихотливую улыбку на свете.
Даже если бы Каме не держал его за руку, так явно приглашая за собой, Джин все равно поднялся бы из шезлонга вслед за ним, опускаясь на лужайку. Ощущая его теперь всем телом. Зная, что это - то самое, из-за чего он мотался по аэропортам и судорожно перебирал в голове варианты.
Закрыв глаза, Джин прижался лбом ко лбу Казуи.
- Мы обязательно увидимся.
Левая рука Джина путешествовала по телу Каме вниз, с каждой секундой убеждаясь насколько явен этот сон. И от его прикосновений Казую охватывала дрожь, от тех прикосновений, на которые так явно реагировало его тело - по нему разливался жар, словно от лихорадки.
Джин приподнялся, чтобы взглянуть еще раз на лицо Каме.

Ты – все, что я хочу. Что я так бешено хочу.
Ты – все, что мне нужно…
Я наверно ненормальный, потому что хочу смотреть на тебя бесконечно.

Однако, Джин понимал, что не сможет долго быть просто наблюдателем тогда, когда Каме так порывисто закусывал губу, что-то хрипло простанывая.
Может, даже не ему…
Их поцелуи были такие разные, из легких и невесомых они быстро тяжелели, превращаясь в страстные и ненасытные. Но, словно боясь раствориться в этой поспешности, боясь проснуться от нее, они все-таки отрывались от губ друг друга, давая передышку.
Совсем ненадолго… потому что долго смотреть на такие желанные губы и не касаться их – просто невозможно.

Когда Аканиши снова наклонился к его губам, лежащий на спине Каме, коварно изогнувшись, перекатил его, наваливаясь сверху. Ошеломленный этим Джин, все еще удерживая его лицо в ладонях, покрывая его торопливыми поцелуями, и уже почти ничего не соображая, снова поджал Каме под себя, не собираясь сдаваться. Неожиданно, это оказалось совсем не легко – они, как сумасшедшие, катались по траве, подчиняясь негласным правилам игры и почти детской забавы. Пока Джин не уперся руками в траву, пытаясь удержать Каме под собой, а Казуя, не прекратил попытки поменяться местами. Он засмеялся, притягивая Джина к себе, запуская руки в его волосы.

Ты – все, что у меня есть.
Все, что меня держит здесь… и там.
Все, чего я так долго ждал.
И боялся потерять, когда нашел… Потерять, став для тебя кем-то обычным… одним из многих.
Тогда, все перестало бы иметь смысл…

Несмотря на то, что Казуя лежал на траве, поверженный Джином, он смотрел в его глаза взглядом, в котором читалось упрямство и нежность одновременно.
- Я не отпущу тебя. Никогда.
Что бы ты ни делал и куда бы не пошел, я все рано найду тебя… Джин.
Без тебя, меня самого не будет, останется только тень…
Он опускал руки ниже, касаясь теплой кожи, освобождая Джина от лишней, словно тающей под его руками, одежды.
Приподнимаясь навстречу, чтобы почувствовать, как наяву, теплоту его тела, его близость, читая в глазах обещание и обещая в ответ.
Аканиши вздрагивал, когда руки Казуи скользили по его телу, и с хриплым проклятием приникал к его губам, не давая вздохнуть. Не давая вырваться, как мотыльку в кулаке. Не давая думать ни себе, ни ему.
Ни о чем не думать, не делать поспешных выводов, серьезных умственных изысканий и всего такого прочего.

Не прерывая поцелуй, Джин руками опускался вниз по телу Каме, убеждаясь, что одежда, если она там и была – не оставила и следа. Каме выгибался навстречу его прикосновениям, да и Джин сам больше всего на свете сейчас жаждал… чего?
Того самого неконтролируемого сумасшествия, что овладевало ими вопреки всему, когда в мире никого больше не оставалось кроме их одних.
И все казалось таким простым, что не просыпаться – единственный ответ, что жил у него сейчас в голове. Ответ на все.
Никогда не просыпаться!

Казуя ловил каждое прикосновение Джина, отзываясь так, будто хотел бы раствориться в них. И забыть, что это всего лишь сон. Представить, что ничего больше просто не существовало.
И все вокруг уже не было чужим сном, чужим видением… все это стало и его собственным сном, частью его самого и его мира. Потому что теперь его мир был тот, в котором был Джин…

А поцелуи Джина становились все более и более жадными, требовательными и … глухими. Но внезапно он торопливо оторвался от губ Каме и, приподнявшись, с мучительным стоном пытался удержать накативший оргазм.
Не сейчас. Только не сейчас.
Что стоит удовольствие, испытанное не с тобой? Оно ни о чем, как дешевый чай без сахара… Вроде пил, но тебя выворачивает наизнанку, как вспомнишь…
Услышав этот протяжный стон, Казуя на мгновение закрыл глаза, глубоко вздохнув и прикусив губу.
Только бы не раствориться самому, не исчезнуть, не проснуться от таких сильных обжигающих желаний. От эмоций, заставляющих дрожать и вырывающих стоны, которых Казуя уже не замечал, слыша только учащенное дыхание Джина.

Опускаясь на траву лужайки, поворачиваясь на бок, Джин тут же притянул к себе Каме спиной. Обеими руками обнимая его, он шептал что-то ему в затылок, щекоча шею, покрывая ее бесконечными поцелуями, кончиком языка вырисовывая цветочные лепестки на коже шеи. Всем телом Джин вжимался в него, словно старается слиться с ним, обжигаясь.
Смятая ими трава одуряющее пахла.
Просунув одну руку под голову Казуи, Джин немного повернул его лицо к своему, чтобы дотянуться с поцелуем до уголка его губ. И, когда другая рука Джина легла на его член, Казуе показалось, что где-то перекрыли воздух - так сложно стало вдруг дышать… Он положил свою руку на руку Джина.
- Джин…
Слегка повернувшись, ловя мягкое прикосновение его губ… этот легкий и невесомый поцелуй заполнял его душу нежностью.
Ни о чем не думать, ничего не желать сильнее.
Слышать только эмоции, только мысли, не различая уже, чьи они…
Просто будь со мной…
Не уходи…
Казалось, что еще одно движение, и Казуя проснется, потому что просто не сможет контролировать себя. Он уже почти ничего не соображал, теряя связь с действительностью, повернувшись к Джину, оказавшись к нему лицом, заглядывая в его темнеющие глаза… и видя в них свое отражение. Если бы он мог остаться здесь насовсем!
Или оказаться там, где сейчас был Джин, чтобы проснуться рядом…
Аканиши замер, боясь спугнуть собственное отражение в глазах Казуи. У него никогда не было настолько реальных снов. А этот… становился реальнее и реальнее с каждой секундой.
Как тогда, в первый раз, в квартире Джина, когда оба они сорвались, не подумав о последствиях.

Но каждый раз может быть как в первый, когда касаешься того, кого любишь - когда что-то сжимает сердце и перекрывает дыхание.
Джин оказался сверху, прильнув к его губам с поцелуем, и Каме тут же обнял его за спину, уже ощущая, как Аканиши раздвинул его ноги, не встречая сопротивления. И, ту же Джин прерывисто застонал, осторожно проталкивая член в Каме. Закусывая губу, чтобы не торопиться и не войти в него резко, когда ему так этого хотелось.
Безумно хотелось, но он никогда не сделал бы Казуе больно. Услышав болезненный стон, неожиданно сорвавшийся с губ Каме, он резко отвел бедра назад, поспешно выходя. Но руки Казуи спустились вниз, на его поясницу. И, вцепившись в нее, Казуя, притянул Аканиши к себе. Послушно наклоняясь к его губам для поцелуя, Джин маленькими толчками продолжил входить в него, пока его член не поместился в Каме полностью.
Джин начал неторопливо двигаться. Но эта неторопливость не могла длиться долго.
И скоро, они оба не давали друг другу передышки, целуясь наперебой, только изматывая друг друга. Забывшись, Аканиши не почувствовал, как на лбу начал собираться пот, а воздух с каждой минутой становился сухим и обжигающим, как в пустыне. Но в это время Каме, издав особенно громкий отрывистый стон, задрал подбородок, обнажая беззащитную шею и выгибаясь, кончил. Упершись лбом в его грудь, Джин почувствовал, как, почти умирая, сам изливался внутрь Каме.
Спустя какое-то время Аканиши, скатившись, немного сполз с расслабленно лежащего, потрясенно молчащего Казуи, но так и не убрал свою правую ногу, оставив коленку между раздвинутыми ногами Каме.
Не желая ее убирать.
Будто пока она там, Казуя все еще физически принадлежал ему.

Они просто лежали и смотрели в упор друг на друга. Дрожащей от усталости рукой, Джин гладил щеку Казуи. Подняв руку, Казуя тоже коснулся щеки Джина – совсем слегка, очень нежно.
Не в силах выдержать этот взгляд и, поэтому, закрыв глаза, Аканиши провел рукой по влажному телу Каме, на котором перемешался пот и свидетельства их недавнего занятия.
Внезапный грохот заставил их вздрогнуть. Солнце во сне Джина закатилось и, из внезапно появившейся тучи полились первые теплые капли.
Сначала несмело, так, что они не сразу поняли, в чем дело. А потом, когда дождь усилился, поливая теплыми струями лужайку и их, развалившихся на ней, они начали бешено хохотать.
Теплая вода… дождь определенно был летним. Не осенним - злющим и колючим, не весенним – легко вызывающим простуду. А летним – теплым, как вода в душе.
Отсмеявшись, они целовались под дождем, не замечая, что насквозь вымокли.

Теплая дождевая вода расслабляла, смывая остатки усталости, а мягкие губы Джина успокаивали. Как будто все было на самом деле – и бегущие по телу капли, и их поцелуи, и все ощущения до этого…
Закрыв глаза, Казуя нежно касался щеки Джина… его мокрых волос, прилипающих к коже, его шеи, ключиц… ладоней, слегка играя его пальцами.
Но предчувствую разлуку, он слегка отстранился, все еще оставаясь настолько близко, что чувствовал дыхание Джина на своих губах.
Время утекало, как льющаяся на них вода… время уносило их в реальность, пробуждая от снов и видений.
Дождь постепенно затихал, но солнце уже не выглядывало из-за облаков.
Все вокруг заволакивало туманной дымкой, лишая ясных очертаний.

Ты запомнишь этот сон, Джин?..
Услышишь мой голос через сотни миль, через сны и реальность?
Будешь ждать, засыпая в следующий раз?
Вернешься ко мне?

Он бы так хотел сказать что-то вслух на прощание, но уже не мог.
И ловя последние ощущения тепла, прикосновений, не отпуская взгляда темно-карих глаз, пропадающих в тумане, Казуя не хотел просыпаться.
Даже когда вокруг все окончательно погрузилось во тьму, когда его окружили знакомые запахи мастерской и едва слышные звуки улицы за окном… даже тогда Казуе казалось, что он все еще чувствовал ладонь Джина в своей, слишком отчетливо помнил вкус его поцелуев и ощущал его до боли родной запах.


кликабельно: 1024x768, by Sayako

@темы: Tokyo heroes fest, picture

---

Эпизод №111. В тишине кроются все страхи. Закрыт.

[.Yulle.]

Время эпизода - 5 декабря 2008 года.
Место эпизода - Токио, школа Taibujo
Участники эпизода - Ямада Рёске, Китаяма Хиромицу
Предыстория эпизода – Эпизод №106
Могут ли к эпизоду присоединиться - да.

@темы: Kitayama Hiromitsu, Yamada Ryosuke

---

Эпизод №110. Охота на ведьм. Закрыт.

[J.Kitagawa]

Время эпизода - 5 декабря 2008 года.
Место эпизода - Токио, офис Джонни Китагавы
Участники эпизода - Джонни Китагава
Предыстория эпизода – после встречи с Нишикидо (эпизод 64) Китагава отправился в командировку. Решив все свои дела, он вернулся поздно вечером, 4 декабря, и теперь кому-то предстояло дать отчет.
Могут ли к эпизоду присоединиться - нет.

@темы: Johnny Kitagawa

---

Эпизод №109. Будьте с теми, кто заставляет вас улыбаться. Закрыт.

[~Рейко~]

Время эпизода – 4 декабря, вечер - ночь.
Место эпизода - Токио, мастерская Каменаши Казуи
Участники эпизода – Каменаши Казуя, Аканиши Джин
Предыстория эпизода - Эпизод 108
Могут ли к эпизоду присоединиться – нет

@музыка: Frou Frou - Flicks

@темы: Kamenashi Kazuya, Akanishi Jin

---

Эпизод №108. В погоне за ветром. Закрыт.

[~Kamenashi Kazuya~]

Время эпизода – 4 декабря, вечер.
Место эпизода - Токио, съемная квартира, ТЦ "Shibuya Mark City"
Участники эпизода – Каменаши Казуя, Аканиши Джин
Предыстория эпизода - Эпизоды 101, 103
Могут ли к эпизоду присоединиться – все возможно

@музыка: Lifehouse - Take Me Away

@темы: Kamenashi Kazuya, Akanishi Jin, picture

---

Эпизод №107. Уроки доверия. Закрыт.

[.Falcon]

Время эпизода – 4 декабря, вечер.
Место эпизода - Токио, Йокогама.
Участники эпизода – Фалькон, Иноо Кей
Предыстория эпизода - Эпизод №95
Могут ли к эпизоду присоединиться – нет.

@темы: Falcon, Inoo Kei

---

The first Tokyo heroes fest.

[Vigame]

The first Tokyo heroes fest.

Вот и наступила знаменательная для нас дата - 2 года с момента создания сообщества и игры - Tokyo heroes.
Мы предлагаем Вам принять участие в небольшом фесте, посвященном этому событию. Участвовать могут абсолютно все - будь то игроки или простые зрители и гости мира Токийских Героев!

Условия:
1. Вы можете прислать фик, драббл, коллаж, арт или клип по любому пейрингу или сюжетной линии данного мира, можете даже придумать свой вариант развития событий эпизода, переписав/изобразив его так, как Вы видите! Ознакомиться с персонажами, которые были в игре (вы можете использовать в своем творчестве любого из них) можно в теме Список занятых персонажей.
2. Вы можете придумать новый пейринг, новых персонажей или включить тех, кого в игре не было! Единственное условие - чтобы сюжет пересекался с миром Токийских Героев.
3. Никаких ограничений в стиле, количестве знаков, минут и разрешении работ!
4. Сроки проведения феста - с 1 ноября по 1 декабря. День выкладки работ - 1 декабря.
5. Готовые работы Вы можете присылать на u-mail сообщества или почту sayako(собака)list.ru
6. Все вопросы Вы можете задать в комментариях к этому посту.

Наш банер:

<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~Tokyoheroes/p132128561.htm"><img src="http://s013.radikal.ru/i322/1010/2b/63f404e8973c.jpg"></a></div>

@темы: Tokyo heroes fest, modpost

---

Эпизод №106. Семейные ценности. Закрыт.

[.Yulle.]

Время эпизода – 4 декабря, вечер-ночь
Место эпизода - Токио, дом Ямады
Участники эпизода – Ямада Рёске
Предыстория эпизода - Эпизод №103
Могут ли к эпизоду присоединиться – пробуйте)

@темы: Yamada Ryosuke

---

Эпизод №105. Неслучайное рандеву. Закрыт.

[.Falcon]

Время эпизода – 4 декабря, день.
Место эпизода - Токио, один из баров
Участники эпизода – Фалькон, Ханагата Мисора
Предыстория эпизода - Флешбэк №1.
Могут ли к эпизоду присоединиться – нет.

@темы: Falcon, Hanagata Misora

---

Предложение

[Kara]

Уважаемые ПЧ и гости сообщества!
1го ноября исполняется 2 года с того момента, как стартовала наша Игра, и было бы неплохо отметить это знаменательное событие.
В связи с этим у нас появилась идея провести небольшой фест.

В ваших эпизодах осталось много недосказанного? Вы не участвуете в игре, но вам всегда хотелось окунуться в этот мир? Хотелось бы написать сайд стори к развитию отношений любимых героев? Хотели увидеть больше, чем вам показали? Настолько понравился эпизод, что вы хотели бы сделать к нему иллюстрацию?
Почему нет?
Как вам идея сотворить прекрасное в рамках вселенной Токийских Героев? Это может быть что угодно: от драббла по любимым персонажам до коллажа на любимый эпизод.
Есть идея вам по душе, ответьте на предложенный вопрос "да" и напиши в комментариях, что бы вы хотели сделать по миру Токийских Героев (фик, драббл, коллаж, клип).

Вопрос: Вы бы хотели принять участие в подобном фесте?

1. Да		9	(100%)
Всего:		9

@темы: modpost

---

Эпизод №104. Dot the i. Закрыт.

[Рё Нишикидо]

Время эпизода – 4 декабря.
Место эпизода - Токио, офис Нишикидо.
Участники эпизода – Рё, Нишикидо, Ямашита
Предыстория эпизода - Эпизоды 90, 101.
Могут ли к эпизоду присоединиться – нет.

@темы: Nishikido Ryo, Yamashita Tomohisa

---

Эпизод №103. Ключ к будущему спрятан в прошлом. Закрыт.

[~Kamenashi Kazuya~]

Время эпизода – 4 декабря, день.
Место эпизода - Токио, Больница Тояма, Синдзюку-ку
Участники эпизода – Ямада Рёске, Като Шигеаки, Каменаши Казуя, Иноо Кей
Предыстория эпизода - Эпизод №95, 102
Могут ли к эпизоду присоединиться – по договоренности с участниками эпизода.

@темы: Kato Shigeaki, Yamada Ryosuke, Kamenashi Kazuya, Inoo Kei

---

Эпизод №102. Все в твоих руках. Закрыт.

[.Yulle.]

Время эпизода – 4 декабря, утро-день.
Место эпизода - Токио, станция Токийского метрополитена, дом Като
Участники эпизода – Ямада Рёске, Каменаши Казуя, Като Шигеаки
Предыстория эпизода - Эпизод №100
Могут ли к эпизоду присоединиться – да.

@темы: Kato Shigeaki, Yamada Ryosuke, Kamenashi Kazuya

---

Эпизод №101. Живи так, как будто тебе предстоит умереть завтра. Закрыт.

[~Рейко~]

Время эпизода – вечер 3 декабря, ночь с 3 на 4 декабря.
Место эпизода - лав-отель на одной из "неспокойных" улиц Токио
Участники эпизода – Нишикидо Рё, Аканиши Джин.
Предыстория эпизода - Эпизод №96
Могут ли к эпизоду присоединиться – да, по договоренности.

@темы: Nishikido Ryo, Akanishi Jin

---

Флешбэк №2. Где скрывается истина? Закрыт.

[Mister Inkognito]

Время события - тридцать лет назад, декабрь 1978
Место события - Токио
Участники события - Hiromitsu Masao и Matsuhiro Chiaki

@темы: flashback